Особенности национального характера

Русскому человеку трудно писать про немцев. Труднее, наверное, только про самих себя. Видимо, слишком уж многое объединяет: самые близкие соседи из европейцев, давние и тесные исторические связи, общие страстные увлечения – философия, литература, музыка и в то же время – самая большая боль. С одной стороны, так до конца и не решен вопрос о том, не немцы ли создали все то, что нас теперь окружает: от государства до системы образования. С другой – так и живут в русском человеке страх и отвращение при звуке немецкой речи – может, оставшиеся от бабушек и дедушек, переживших войну, может, от фильмов об этой войне, а может, это уже просто заложено генетически.

Первые и главные

Во внешнем мире для русского человека долгое время именно немцы были главными европейцами, поскольку именно с их земель начиналось знакомство с загадочным иным миром, манившим и пугавшим одновременно, то есть с Европой. Именно на границе происходили и первая встреча, и столкновение двух культур.

Путешествовавший в Европу в конце XVIII века Ф. Растопчин писал в своих путевых заметках: «Тут начинается прусское владение, немецкий язык и курс терпения. Несчастный русский путешественник, плачь и сокрушайся о ямщиках! Забывай, что лошадь может скакать рысью! ...Никогда немец, почтовый извозчик, будь он молод до безумия, пьян или влюблен, не проедет в час, по хорошей дороге, более одной мили...» Нередко первая встреча с Европой вызывала разочарование - слишком мало было экзотики, слишком тесны связи, слишком много немцев у себя дома, отсюда и «кислое впечатление», по словам Достоевского, которое про­изводил Берлин, первый крупный немецкий город на дороге, очень походивший, как казалось, на Петербург. Впрочем, близость и сходство эти очень поверхностные. Берлин и сегодня достаточно близок и понятен русскому человеку, он гораздо более «свой», чем другие столицы Европы.

Однако это «родство» по мере стирания следов советского влияния на восточную его часть становится все меньше. Сегодня для большинства немцев гораздо более характерно общеевропейское восприятие России как далекой холодной страны, населенной дикими существами. Нередкое удивление при встрече с русскими вызывает наличие у них двух рук и ног, обычных чувств и некоторых знаний. Дряхлый старичок из Мозеля, потрясенный тем, что русские заехали в его гостиницу, чуть ли не два часа методично объяснял им, как отпирать и запирать входную дверь, как пользоваться туалетом и душем, как включать телевизор и переключать программы - а вдруг эти варвары и не видели такой техники, кто их знает! И это притом, что некоторые районы в Германии сегодня живут в основном за счет русского туризма - от сезона до сезона.

Слагаемые немецкого порядка

Самый распространенный «немецкий» стереотип касается их педантичности и любви к порядку. И он совершенно справедлив. Стремление упорядочить все и вся пронизывает все стороны немецкой жизни, является источником большинства их национальных достоинств и недостатков. Прекрасно организованные дороги, окутавшие сетью всю Германию, причем бесплатные, великолепно налаженные сервис и быт, превосходная туристическая инфраструктура - все это не может не радовать гостей этой страны. Об удивительной способности немцев много и увлеченно работать написано немало добрых слов, и не только самими немцами.

Хотя, как подметил английский драматург Б. Шоу, «немцы обладают большими достоинствами, но имеют и одну опасную слабость - одержимость всякое хорошее дело доводить до крайности, так что добро превращается в зло». Это в полной мере применимо к немецкому порядку. Взять хотя бы немецкую бюрократию: по числу правил и регламентаций она, может, и не опережает других, но вот по увлеченности их выполнением - едва ли не на первом месте в Европе. Только немецкие пограничники в случае, если виза гостя страны просрочена на один день, приравнивают это «преступление» К незаконному пересечению границы и делают его «невъездным» на длительный срок. Отсутствие столь почитаемого в Англии «здравого смысла» или хотя бы столь распространенной в романских странах системы взаимовыручки характерно для действий немецких чиновников, делая немецкую бюрократию почти не­пробиваемой. Мадам де Сталь отмечала, что немцы умудряются найти массу препятствий для самых простых ве­щей, и в Германии ты слышишь «Это невозможно!» в сто раз чаще, чем во Франции (и это притом, что весь ее труд затевался как критика французских порядков).

За чистоту во всем

Большую озабоченность вызывает у немцев проблема рождаемости. Процесс этот своей бесконтрольностью и некоторой стихийностью всегда вызывал законное раздражение, что приводило к созданию различных многочисленных научных и околонаучных теорий, основной целью которых было стремление его упорядочить.

Чистота расы беспокоила немцев в различные исторические периоды. Впрочем, расовая теория, столь ими любимая, сыграла с немцами злую шутку. Одно из первых подробных описаний германцев оставил римский историк Тацит. Отмеченные им характерные черты народа мало чем напоминают сов­ременных жителей. Вот как представлял древних германцев изнеженный римлянин: у них «жесткие голубые глаза, русые волосы, рослые тела, способные только к кратковременному усилию; вместе с тем им не хватает терпения, чтобы упорно и напряженно трудиться, и они совсем не выносят жажды и зноя, тогда как непогода и почва приучили их легко претерпевать холод и голод». Они храбры, отважны, прекрасные воины, блюдут строгость и чистоту нравов, «любят безделье и ненавидят покой», целомудренны, гостеприимны, а их «телосложение и стан приводят нас» (то есть римлян. - Прuм. авт.) в изумление. Дальше - больше: «Беспробудно пить день и ночь ни для кого не постыдно... Их напиток - ячменный или пшеничный отвар, превращенный посредством брожения в некое подобие вина... Пища у них простая: дикорастущие плоды, свежая дичина, свернувшееся молоко, и насыщаются они ею безо всяких затей и приправ». Схожие описания оставили и другие историки древности.

Стремление походить на этот далекий, прекрасный и столь непохожий на них, реальных, образец погубило немцев. Они не задавались вопросом, так уж ли они напрямую являются потомками этих могучих, прекрасных и сильных блондинов. Они хотели ПОХОДИТЬ на них любой ценой. Даже если для этого придется овладеть секретом управления рождаемостью. Отсюда и многочисленные теории и трактаты, как, например, произведение одного из классиков немецкой расологии Ганса Ф.К. Гюнтера «Выбор супружеской пары для счастья в браке и улучшения наследственности», отсюда и печально знаменитые эксперименты в концлагерях.

Порядок для себя непременно предполагает и порядок для других. Немцам всегда было больно смотреть на окружающие народы, порой осознанно живущие беспорядочной жизнью. Русский философ Н.А. Бердяев отмечал, что «другие народы немец никогда не ощущает братски, как равные перед Богом, с принятием их души, он всегда их ощущает, как беспорядок, хаос, тьму, и только самого себя ощущает немец, как единственный источник порядка, организованности и света, культуры для всех этих несчастных народов». Некая агрессивность позиции автора строк извиняется тем фактом, что написаны они в годы Первой мировой войны.

Конечно, стремление провозгласить себя выше остальных, как правило, проистекает из комплекса неполноценности. Англичанам не нужны теории, обосновывающие их исключительность, они именно так себя и ощущают. Немцы же до сих пор в этом не уверены. Так же как и когда-то, во времена покорения Римской империи, далеко превосходившей их, варваров, по уровню развития цивилизации. Присвоив себе имя, именуясь Священной Римской империей германского народа, они так и не изжили комплекс неполноценности перед побежденным народом. Немецкий композитор Рихард Вагнер в своем эссе с характерным названием «Что есть немец» отмечал: «Немецкие поэзия, музыка, философия ныне высоко ценимы народами всего ми­ра; однако в своей тоске по «немецкой славе» немец обычно не в состоянии мечтать ни о чем другом, кроме чего-то подобного реставрации Римской империи». Отсутствие же чувства юмора не позволяет взглянуть на себя самих и свои проблемы легко и со смехом.